К концу царствования Бориса Годунова, несмотря на все его усилия по укреплению государства, ситуация в стране становилась все тревожнее. Холодное дождливое лето 1601 года и морозы 1602 лишили страну урожая. «Голодная смерть косила население по всей стране»[1] . Правительство пыталось всеми силами остановить катастрофу, но новый неурожай свел на нет усилия власти. Общество раздирали апатия и внутренние противоречия. Трехлетний голод, разруха, народные волнения, слухи о чудесном спасении царевича Димитрия – все это подтачивало доверие к власти.
13 апреля 1605 Борис Годунов «встав из-за стола, занемог жестоко»[2] , едва успел постричься под именем Боголепа, благословил на царство сына Феодора Борисовича и скончался.
Московское государство присягнуло новому царю, но уже через несколько месяцев клятва была нарушена. В июне бояре изменили Федору Борисовичу, переметнувшись на сторону Лжедмитрия, и открыли разъяренной толпе ворота Кремля.
Лжедмитрий не торопился вступать в Москву. Он медленно и верно устранял все препятствия на своем пути к власти. Патриарха Иова арестовали и с позором сослали в монастырь. Царя Федора Борисовича с матерью задушили. Так без времени оборвалась жизнь одного из самых просвещенных и многообещающих российских монархов, чье царствование, сложись обстоятельства иначе, прославило бы Россию.
После смерти Бориса Годунова дворец и храм в Хорошеве стали свидетелями разорительного нашествия польско-литовских интервентов.
Через Хорошево войска захватчиков наступали на Москву в 1607 году. Люди Лжедмитрия, остановившегося лагерем в соседнем Тушине, иронически называли любимую царскую резиденцию «монастырь Нехорошево».
В 1608 царь Василий Шуйский поставил у села сорокатысячную татарскую конницу, нанятую им на службу, но проиграл самозванцу.
Это сражение подробно описано в мемуарах польского ротмистра Николая (Миколая) Мархоцкого, известных под названием «История Московской войны». Конечно, события здесь изложены с точки зрения интервентов:
«Того же года, 5 июля, из разных городов немало прибыло к Шуйскому войска, которого было 100000 [русских] и 40000 татар. Они расположились у реки Москва подле монастыря Нехорошева. Занимало оно пространство от Москвы до Ходынки на 7 верст. Князь Бучинский [Рожинский], видя, что здесь собрано так много народа, что трудно против него удержаться в обозе и что нет удобного места для аванпостной битвы, призвав Бога на помощь и не давая знать войску, а только посоветовавшись с полковниками и некоторыми ротмистрами, как только московское войско расположилось, приказал ночью своему войску двинуться к московскому лагерю, а Заруцкому приказал правым крылом ударить на татар. Передний полк г. Валавского, поставленный на челе, ударил на стражу у лагеря и, преследуя ее, въехал в лагерь. Другие полки, бывшие во флангах, прорвав каждый против себя лагерь, ворвались в него. Русские не могли устроиться и были поражены. Таким-то образом, при Божией помощи, мы одержали победу и взяли немалую добычу, а Шуйский с войском вступил в город»[3] .
В 1611-1612 годах польские войска гетманов Топлевского и Ходкевича разбили свой лагерь к северо-востоку от села на Ходынском поле.
После восшествия на престол первого из Романовых – царя Михаила Федоровича (1613-1645) дворцовый комплекс и храм, входившие в состав имения становятся собственностью Великой государыни инокини Марфы Иоанновны. По ее смерти в 1631 году оно отошло Дворцовому ведомству и вошло в состав Хорошевской конюшенной волости.
Отголоски войны продолжали звучать здесь и после воцарения Михаила Федоровича. В сентябре 1618 году в Хорошеве объявился отряд литовских разведчиков. О бурных событиях тех ночных событий сохранились красноречивое свидетельство очевидцев. «С Москвы были посланы, сентября 22 дня, по Хорошевской дороге до села Щукина, для разведывания про литовских людей, подъещики сытники Томила Протопопов с товарищи, которые по приезде своем из подъезда в 5 часу ночи того же дня, в распросе сказали: приехали они в Хорошово и литовские люди бредут чрез Москву реку на Хорошевскую сторону человек с 20 и, перешед Москву-реку, за ними гонялись до Ходынки; а за Хорошовым версты с две горят на станех огни, а многие ль люди стоят, они того не ведают, что пора ночная»[4] .
На следующий день, 23 сентября «приехали из подъезду с Хорошовской дороги конюхи Федор Болдырев с товарищи 5 человек, посланные с Москвы в ночи, в 2 часа до света». Выехав из столицы ночью на разведку, шестеро дозорных на рассвете столкнулись с тремя незнакомцами, в которых они не сразу опознали неприятелей, поскольку те попытались выдать себя за москвичей. Завязалась потасовка, к литовцам подошло подкрепление, вынудившее небольшой московский отряд отступить.
В расспросе дозорные поведали следующее: «Приехали они в Хорошово сего дня, на солнычном всходе, и из Хорошова поехали было к Щукину и к Хорошову по Москву-реку, к броду с Крылацкого поля от деревни Татарова приехали 3 человека и они Федор с товарищи учали их расспрашивать, и те люди сказались им московские, и они, узнав их, что они были литовские люди, почали с ними шуметь и они поехали назад к горе, к Хорошовскому храму и в ту же пору к тем же людям прибыло 12 человек из кустарей, да из деревни Татаровой по Крылацкому лугу, почали скакать к Москве-реке к Хорошову ж человек с 40 и они разсмотря их побежали назад, а как они избежали Хорошовское поле и литовские люди объявились в Хорошове и учали стрелять»[5] .
Но постепенно мирная жизнь возвращалась на круги своя. В 1619 году Хорошево стало свидетелем праздничных и торжественных событий – возвращения из польско-литовского плена митрополита Ростовского и Ярославского Филарета Никитича (Романова).
«Государь царь и великий князь Михаил Федорович всея Русии послал к нему, государю, навстречу бояр и окольничих, а велел государь встречать его в трех местах. Первая встреча — в Можайске, а встречали архиепископ рязанский Иосиф, да боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский, да окольничий князь Григорий Константинович Волконский; а другая встреча — на Вязьме, а встречали вологодский архиепископ Макарий, да боярин Василий Петрович Морозов, да думный дворянин Гаврило Григорьевич Пушкин; третья встреча — в Звенигороде, а встречал его Крутицкий митрополит Иона, да боярин князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, да окольничий Федор Леонтьевич Бутурлин. А на последнем стану перед Москвой встречали все бояре», – сообщает «Книга называемая Новый летописец»[6] .
«Последним станом перед Москвой» стал как раз дворцовый комплекс в Хорошеве. Здесь будущий Патриарх остановился и провел ночь с 13 на 14 июня, а потом «с стану из села Хорошова пошол в Москву»[7] .
Так Хорошево входит в поле интересов новой царской династии. Возобновляются паломничества в Звенигород, манят обилием дичи заповедные угодья.
В то время как доподлинно неизвестно, как часто царь Михаил Федорович останавливался в имении своей матери, Великой государыни инокини Марфы Ивановны, о том, как полюбил Хорошево его сын, царь Алексей Михайлович, можно рассказать более подробно.
