02.02.2012
В реанимации Клинической больницы лежит женщина, сама врач – гастроэнтеролог, с которой случилась совершенно загадочная история. Два года тому назад она выпила таблетку от высокого давления и впала в кому, пережила клиническую смерть, после которой пришла в сознание, но члены её тела стали совершенно расслабленными.
________________________________________
С абсолютно ясным рассудком, но не владеющая ни руками, ни ногами, подключенная к аппарату искусственного дыхания, она лишена возможности говорить из-за необходимой в её критическом состоянии трахеостомы. С тонкими, красивыми, интеллигентными чертами лица, она смотрит яркими чёрными, очень умными и спокойными глазами, которые научились говорить без слов. Артикуляция губ четкая и выверенная. При определённом навыке общение с ней не составляет особенного труда. Но тогда почему, прислонившись к стене, заплаканная, за дверью реанимационной палаты стоит сестра милосердия Виктория, и на губах её – беззвучный крик о помощи? На этом посту Вика уже третий день, но у неё никак не получается чтение по губам Елены. Сестра, выполняя все необходимые по уходу манипуляции, не понимает пациентку. Осушив свои глаза платочком, Вика возвращается в палату и обращается к Елене: «Давайте попробуем вместе помолиться, чтобы Господь научил меня — Вас слышать! Вот, если бы Вы могли держать в руках карандаш, тогда можно было бы писать и читать в тетрадке!» С разрешения врача, Вика, как специалист по массажу, в течение нескольких недель массировала практически неподвижные конечности Елены, и при этом они вместе молились то вслух, то про себя. Они вместе молились перед и после причастия, до и после еды, вычитывали утреннее и вечернее правило… Это вошло в привычку – в присутствии друг друга сразу начинать молиться. И постепенно рождалось и воцарялось между ними удивительное взаимопонимание, единодушие, чувство особенного родства, духовной близости. Незадолго до Викиного летнего отпуска, Лена показала ей глазами на тетрадку и карандаш. Сестра вложила карандаш в руку больной и, поддерживая под локоток, положила перед ней тетрадку. Лена собрала все свои силы, сосредоточилась и стала тянуть по бумаге ниточку слов, напоминающую кардиограмму. Она некоторое время трудилась для того, чтобы Виктория смогла прочитать: «Я не хочу умирать. Я буду жить. Спасибо за твою любовь!» Вика стояла – счастливая – и светилась тихим светом…
…Она росла подвижной, но послушной и серьёзной девочкой. Когда ей исполнилось шесть лет, родители подари ей на день рождения медицинскую сумку с игрушечными инструментами. Тут же появился лазарет. В пузырьки из-под настоящих лекарств Вика поместила снадобья, которые сама сделала из воды, песка, мелких камешков, цветов и травинок. Стараясь не делать куклам, мишкам и зайчикам больно, она прилежно лечила их по несколько часов в день. Для работы Вика надевала запасной белый школьный фартучек и белую косынку, на которую мама пришила красный крестик из тесьмы.
Во втором классе учительница попросила детей написать сочинение на тему: «Кем я хочу стать». Девочки на соседних партах выводили: «учительницей», «врачом», «артисткой»… Вике хотелось чего-то героического. Мальчик, сидящий с ней рядом, писал о том, что мечтает быть солдатом на войне. И тогда Вика решила, что её призвание — лечить раненых героев. Но после выпускных экзаменов в школе она, по настоянию родителей, отнесла документы в технический ВУЗ, так как её желание поступить в медицинский институт вызвало в семье протест. Мама сказала: «Там трупы режут. Я тебе категорически не советую. У нас в роду все математики, и ты не должна быть исключением». А Вика, действительно во всём и всегда была «белой вороной». Подросток из неё вышел, похожий на Гадкого утёнка. Девчёнки дразнили и открыто насмехались, а тот, который ей очень нравился, казалось, не обращает на неё никакого внимания. Начинался мучительный поиск смысла жизни под музыку Виктора Цоя – кумира и «аввы». Всё чего-то не хватало, а больше всего не хватало своего места в окружающей действительности.
На первом курсе института Виктория вышла замуж, но не за того парня, которого любила и не надеялась на взаимность, а за того, кто выбрал её в жёны. А через год родила дочку, которую назвала Елизаветой, просто потому, что имя нравилось…
Шли годы, а первая школьная любовь всё не исчезала, но будто тлела где — под спудом души. Вика расцвела и превратилась в белого лебедя. Так или иначе, она, не отдавая себе отчёта, интересовалась судьбой любимого человека, и однажды узнала о том, что он попал в беду. Вика устремилась к нему, чтобы, наконец, отдать своё сердце — всё, без остатка. От него она узнала то, что давно и взаимно любима. Вместе с маленькой дочуркой Вика ушла жить к нему. Два года безоглядного и долгожданного счастья, а потом – сокрушительная беда: его у неё отняли – кто-то убил…
Говорят, самая тёмная ночь – перед рассветом. Это был период самой темной в её жизни ночи, когда она сознательно искала смерти, не представляя себя без него. Это было отчаяние под звуки рок-музыки, ведущее в головокружительную пропасть забытья. Она стояла на подоконнике открытого окна, делая шаг вниз, она повисала на карнизе десятиэтажного дома, и, когда уже была готова разжать пальцы, будто что-то удержало, и какая-то неведомая сила помогла взобраться наверх, и она возвратилась… Может быть по молитвам своего дедушки – протоиерея Алексея Благовещенского, служившего в начале двадцатого века клириком в Самарской губернии, а в тридцатых годах пропавшего без вести после допросов в НКВД, новомученика… По молитвам крестной матери Виктория постепенно входила в храм иконы Матери Божией «Знамение», а потом стала проводить в нём целые дни: отводила Лизу в детский садик и – на службу. После службы тихо сидела где-нибудь в углу и вбирала своей измученной душой покой, наполняющий всё её существо тем самым смыслом, который она так тщетно искала ещё со школьной скамьи. Через год она вышла из угла и стала мыть полы, чистить подсвечники… И в один из дней принесла в храм Лизу, чтобы священник крестил её по православному обряду. И вот тут Вика впервые узнала о том, что несколько святых жен носят имя Елизаветы и, что надо выбрать ту из них, которая станет Небесной покровительницей девочки. Житие святой преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы потрясло душу Виктории. Окончательный выбор был сделан. И не только выбор Ангела-Хранителя для дочери, но и дальнейшего пути самой Вики. Детская мечта о служении раненым героям становилась реальностью, надо было только найти возможность поступить в сёстры милосердия.
Жалея родителей, которые пережили вместе с ней много горя, приходилось продолжать учёбу в математическом институте, но теперь уже заочно. Работая Христа ради в храме, она познакомилась с молодым человеком, который, молча, ни о чём не спрашивая, часто помогал ей. А потом батюшка посоветовал Виктории приглядеться к Александру. Они подружились и обвенчались. Вике исполнилось двадцать четыре года, когда у них родилась дочка, а в двадцать пять она родила мужу сына. Она говорила Саше: «Я в неоплатном долгу пред Богом за то, что Он подарил мне тебя. Оказывается, по-настоящему я до тебя никого не любила». Многодетная семья требовала много сил и внимания. Мечта – стать сестрой милосердия — всё отодвигалась, отдалялась, испытывая сердце молодой женщины. В двадцать восемь лет, наконец, было покончено с учёбой в институте, и Вика сказала своим домашним: «Я всегда была послушной дочерью и женой, поэтому поступила разумно, получив высшее образование. Теперь я хочу следовать не своему и вашему уму, но зову собственного сердца. Я становлюсь сестрой милосердия, и никто, и ничто не может и не должен мне в этом мешать»… Вика пришла на медицинские курсы, окончила их и поступила в Сестричество, как крестовая сестра милосердия.
Как-то, во время прогулки с Лизой, благоухающей радостью и красотой молодости, Вика спросила: «Вот, у других девочек мамы – банкирши, деловые леди, телеведущие, известные певицы… Ты, Лиза, не стесняешься того, что у твоей мамы работа не престижная, связанна с болезнями, со зловонием ран, с человеческими нечистотами, с бедностью?» — «Нет, не стесняюсь. Наоборот, я тобой горжусь, мама. Потому, что у тебя работа, которую делали всегда только одни Царицы, княгини и Святые. Такая работа – это призвание от Бога. Это – самое высокое служение людям. Я бы тоже хотела стать сестрой милосердия, но не знаю, получится ли у меня…»
июнь 2011 г.
